// ОНКОЛОГИЯ С ЭКСПЕРТОМ

Получить в Украине онкологическое лечение по мировым стандартам — это абсолютно реально. Ольга Пономарёва

Интервью с Ольгой Владимировной Пономарёвой, врачом-онкологом высшей категории, кандидатом медицинских наук, заведующей химиотерапевтическим отделением Киевского городского онкологического центра, доцентом кафедры онкологии НУОХ им. П. Л. Шупика, оказалось гораздо глубже, чем разговор на тему современных подходов к лечению рака, — оно о врачебном призвании и утрачиваемых традициях милосердия к больному, о «болях» онкологов и видимых пробелах в системе украинского здравоохранения. И, конечно же, о возможностях доступного лечения рака в Украине и предвосхищении новых достижений науки, которые кардинально изменят менеджмент онкологических заболеваний.

ПЛ: Ольга Владимировна, вы посвятили онкологии более 45 лет своей профессиональной деятельности. Что лично для вас стало главной причиной, по которой вы выбрали именно эту специальность?

О. П.: Мне повезло в самом начале моего рабочего пути. Я окончила педиатрический факультет и первые несколько лет работала в киевской детской клинической больнице на улице Вернадского. У меня был прекрасный заведующий отделением, очень талантливый человек, замечательный врач, который не боялся учить молодежь. К сожалению, мы сейчас наблюдаем у некоторой части опытных специалистов страх вырастить себе конкурентов. Даже не знаю, почему он зарождается в людях старшего поколения. Мой первый заведующий отделением Феликс Лазаревич не боялся никого учить, и ему было что передать молодежи. Скажу, что ещё в период обучения в университете у меня было ощущение, что я стану онкологом. Потом так сложилось, что я попала на работу к Леониду Петровичу Киндзельскому в Институт онкологии (тогда он так назывался). Леонид Петрович был очень талантливым, харизматичным человеком. Это случилось в постчернобыльский период, и Леонид Петрович приложил очень много усилий к тому, чтобы популяция Украины сохранила здоровье в тот нелегкий для страны период, связанный с чернобыльской катастрофой.

ПЛ: Что, на ваш взгляд, сейчас представляет собой онкологическая служба Украины? На каком технологическом уровне она находится по сравнению с другими странами?

О. П.: Нужно сказать, что в последние годы уровень материально-технического обеспечения в нашей стране возрос. К сожалению, он еще не соответствует уровню развитых стран, но тем не менее у нас много прекрасных специалистов. Им бы хорошее оборудование и нормальные препараты, и мы бы ничем не отличались по уровню, по классу работы от наших зарубежных коллег. Это если говорить о государственном секторе. Учитывая профессиональный уровень и технические возможности частной медицины, стоит отметить, что получить в Украине онкологическое лечение по мировым стандартам — это абсолютно реально.

ПЛ: А что, на ваш взгляд, способствовало бы улучшению ситуации с онкологическим здоровьем населения?

О. П.: Государственные скрининговые программы. А их практически нет! Мы всё время возвращаемся к разговору о том, что необходим скрининг — то есть поиск в здоровой популяции предопухолевых заболеваний и ранних стадий злокачественных образований, но воз и ныне там. Мне бы хотелось видеть усилия со стороны государства, направленные на повышение уровня санитарной грамотности населения. Ну и, наверное, какие-то меры, не принуждающие, но склоняющие человека к пониманию того, что он должен следить за своим здоровьем.

ПЛ: Это уже то, что выходит за рамки компетенции медицины, — влияние на уровень самосознания населения…

О. П.: Да, но врачи тоже принимают в этом участие. Сейчас у нас обретают силу пациентские организации с очень здравым, правильным подходом к делу. К сожалению, это люди, которые уже пережили такую беду, или их близкие. И их задача — оказать максимальную психологическую, а иногда и конкретную физическую помощь в поисках медикаментов, в государственных закупках, но тем не менее многие из них убеждают других людей, что нужно стремиться к тому, чтобы опасную болезнь обнаружили как можно раньше, если уж так складывается жизнь. Конечно, печальные события в жизни людей, которые страдали и многое перенесли, не могли не оказать влияния на их восприятие. Но я такую тенденцию расцениваю как позитивную.

ПЛ: Какой вклад могут внести врачи в улучшение ситуации?

О. П.: Очевидно, быть предельно порядочными по отношению к людям, которые ищут помощи у врача. И, безусловно, вести санитарно-просветительскую работу. Это трудно, потому что требует определенных усилий. Врачи, особенно в государственных учреждениях, крайне перегружены. Но все-таки мы стремимся к тому, чтобы как-то повысить уровень осознанности каждого конкретного человека касательно собственного здоровья и здоровья близких. Нередко приходится сталкиваться с очень запущенными случаями, когда возникает ощущение, что до человека не было дела никому из его ближайшего окружения.

ПЛ: Вы сетовали на то, что врачи перегружены. Как вы считаете, онкологическая отрасль испытывает дефицит в специалистах?

О. П.: В хороших — да. Я наблюдаю это явление уже несколько лет. Ни для кого не секрет, что сейчас значительная часть молодежи, оканчивающей высшие медицинские учебные заведения, сразу сориентирована на работу за границей — где-то в прилежащих к нам странах или дальше на Западе. И это самые толковые ребята!

ПЛ: То есть, по сути, народ Украины воспитывает медицинские кадры для других стран. Каковы, на ваш взгляд, причины того, что молодежь, получив образование здесь, в Украине, уезжает за рубеж? Что молодых людей стимулирует?

О. П.: В первую очередь, конечно, материальный фактор. Уровень зарплат в медицине не мотивирует оставаться на родине. Кроме того, любой специалист хочет работать на современном оборудовании, иметь доступ ко всем техническим и научным достижениям. Специалист в области лекарственного лечения злокачественных новообразований — иметь возможность применять все современные медикаменты. И, естественно, пользоваться системой защиты своей профессиональной деятельности, что очень важно. Юридическая и физическая безопасность работы врача — это необходимые условия, которые всё ещё не реализованы в Украине.

ПЛ: Ольга Владимировна, если сравнивать возможности украинской онкологии 5–10 лет назад и сейчас, то как бы вы охарактеризовали сегодняшнее положение?

О. П.: Гораздо лучше, надо сказать. Государство сейчас прилагает немало усилий для того, чтобы оптимизировать медицинскую помощь. В моей специальности — это государственные закупки противоопухолевых препаратов. У нас сейчас есть немало лекарственных средств, которые являются базисными, мы можем их использовать для оказания бесплатной помощи нашим пациентам. Основные медикаменты в наличии. Но и тенденция в развитии мировой медицины за время моей работы — несколько групп лекарственных препаратов были выведены на мировой фармацевтический рынок. В нашей стране почти все они представлены и зарегистрированы. Есть и такие препараты, которые Украина регистрирует в числе первых. Если это достойные лекарственные средства, то они очень быстро распространяются по миру. Но я знаю такие случаи, когда Украина была в числе первых, зарегистрировавших либо новый препарат, либо новые показания к нему на нашей территории. Государство стремится к тому, чтобы включить и их — а эти инновационные препараты весьма недешевы — в перечень государственных закупок или закупок по различным программам. В частности, в Киеве это программа «Здоров’я киян».

ПЛ: Сейчас много говорят о персонализированном подходе в лечении рака. Что является его основой?

О. П.: Персонализированное лечение рака — это очень многофакторная задача. Она включает в себя как изучение патоморфологии опухоли и ее молекулярного профиля, расположение очага, наличие или отсутствие метастазов, чувствительность к цитостатикам, так и состояние здоровья организма в целом, психологический настрой, возможности пациента и его семьи обеспечить лечение. Учитываются также сопутствующие болезни и переносимость тех или иных препаратов, методов терапии.

Любое лечение должно опираться на протоколы evidence—based medicine. Однако медицина — это искусство принятия решений в ситуациях неопределенности, особенно в онкологии. Потому рекомендации рекомендациями, но любое медицинское сообщество дает право врачу на собственное мнение. В мире это называется best doctor‘s choice, то есть наилучший выбор врача. Будь то базирующийся на собственном опыте или же выбор как результат коллегиального решения.

ПЛ: Если говорить о персонализированном подходе, то он, по-видимому, в большей степени, чем стандартизированный, отвечает целям больного?

О. П.: Безусловно, да. Он учитывает не только диагноз, но всё то сочетание уникальных факторов внутренней и внешней среды, которые имеют влияние на результат медицинского вмешательства. Он подразумевает субъектность пациента — то, о чем долгое время в медицине не задумывались. Учитывает желания, возможности пациента и дает ему право выбора распоряжаться своей жизнью так, как он считает нужным. Задача врача состоит в том, чтобы пациент получил достаточную для принятия взвешенного решения информацию и выполнял в дальнейшем предложенные рекомендации.

ПЛ: Одной из драматических проблем лечения онкологических заболеваний является высокая стоимость лечения. Какие вы видите пути решения этой проблемы?

О. П.: В нашей стране традиционно это государственные закупки или закупки за бюджет территориальных громад. Есть очень много приверженцев страховой медицины, но пока в большинстве своем страховые полисы не предусматривают покрытие расходов по лечению рака. Я могу также сказать о возможности участия в клинических исследованиях, где для пациентов инновационные препараты бесплатны. Сейчас, правда, ситуация несколько усложнилась в связи с коронавирусной инфекцией. Но, думаю, это дело времени. Ситуация обязательно выровняется.

ПЛ: В данном контексте нельзя не упомянуть онкофармацевтический сервис «Хемотека», который позволяет удешевить стоимость лечения противоопухолевыми препаратами. Что вы думаете об этой возможности для врачей и пациентов?

О. П.: Я видела это производство. Честно говоря, я ехала туда с некоторым скептическим отношением, потому что «нет пророка в своем отечестве». Но увидела учреждение с немалым потенциалом. Завод оснащен по последнему слову техники, и там закупаются субстанции достаточно приличного качества. То, что всегда несколько смущает врачей, — это условия длительной транспортировки, поддержание стабильности в растворе. Но все сомнения были устранены, когда сотрудники завода показали мне, как они обеспечивают соблюдение всех требований и стандартов. Это оборудованные холодильниками автомобили, трекеры температуры, стабилизаторы в растворах. Я не могу сказать, что я химик, но тем не менее мне кажется, что это одно из возможных решений непростого вопроса.

ПЛ: Ольга Владимировна, стоит ли, на ваш взгляд, ожидать какого-то прорыва в методиках лечения рака в ближайшем будущем?

О. П.: Да, стоит ожидать. Правда, когда я была студенткой, проблема лечения рака должна была, по мнению ВОЗ, разрешиться к 2000 году. Не получилось, к большому сожалению. Впрочем, по моему мнению, мы находимся на пороге чего-то качественно нового. Например, иммунотерапия достаточно быстро отвоевывает позиции. Гораздо быстрее, чем можно было бы ожидать. Но и другие направления в решении проблемы онкозаболеваний тоже очень многообещающи.

Беседовала Елена Труш